Эндрю сглотнул, повернулся на бок и перенес вес на локоть. Темные глаза непроницаемо смотрели на Кэтрин. Протянув руку, он взял в ладонь ее лицо и подушечкой большого пальца провел по щеке.
– Мне очень жаль, что твое супружество было таким несчастливым.
Кэтрин с досадой почувствовала, как в глазах у нее закипают слезы.
– Я очень быстро поняла, что в браке с Бертрандом лишена того удовлетворения, которое дает эмоциональная близость. А до сегодняшнего вечера и вообще не подозревала, чего была лишена физически. Я забеременела в первые недели замужества. Как только мое состояние подтвердилось, Бертранд больше не прикасался ко мне. А когда родился Спенсер... Бертранд перестал ко мне и близко подходить. Я по пальцам могу сосчитать случаи, когда он являлся в мою спальню. Ни один из этих визитов не походил на то, что я испытала сегодня с тобой. Это была только формальность. Поверхностные отношения, торопливые и безразличные действия, они всегда совершались под покровом темноты. Я чувствовала разочарование и отчаяние, но причины не понимала. – Кэтрин повернула голову и поцеловала мозолистую ладонь Эндрю. – Быть с тобой – это чудо, волшебство, восторг и трепет. И никакой сухости. Ты – первый во всех возможных смыслах.
Кэтрин глубоко вздохнула, готовясь произнести свои следующие слова.
– Знаешь, у Бертранда были любовницы. Про нескольких мне известно, но, кроме них, я уверена, было и много других. Должна сказать, что я сама часто задумывалась над этим положением, когда одиночество становилось нестерпимым. Когда мне хотелось коснуться другого человека. Хотелось улыбнуться кому-то, кроме сына. Хотелось общения со взрослым человеком.
– Но ты ведь не завела любовника?
– Нет.
– А почему?
Кэтрин пожала плечами.
– Несмотря на поведение мужа, совесть не позволяла мне нарушить супружескую клятву. А если быть до конца честной, просто хотелось сохранить верность своим представлениям о порядочности.
– Что ни в коей мере не умаляет твоих достоинств.
– Возможно, и так. Но другие мои мотивы совсем не так благородны. Скорее всего я просто боялась, не хотела сделаться предметом деревенских сплетен – ведь роман в такой деревушке, как Литл-Лонгстоун, скрыть абсолютно невозможно. Боялась не только за свою репутацию, но и за Спенсера.
– Осторожность – это тоже добродетель.
– Согласна. Однако ты сам видишь, что сделалось со всей моей осторожностью. Нетрудно быть добродетельной, не имея соблазнов. А мне никогда не встречался человек, которого я хотела бы иметь своим любовником. До нынешней поры.
Глаза Эндрю потемнели. По телу Кэтрин пробежала волна радостного волнения. Она прикрыла глаза и замолчала, оживляя в памяти чудесные мгновения близости. Потом испустила долгий, медлительный вздох и прошептала:
– Никакие наши разговоры не подготовили меня. Когда писала «Руководство», я не...
Эти слова так неожиданно выскочили из нее, что Кэтрин в ужасе не смогла ни шевельнуться, ни вздохнуть. Кровь бросилась ей в лицо, судорогой свело все внутри. Потом она натужно рассмеялась, надеясь, что он не услышит фальши.
– Читала, – поправилась она в надежде, что краска уйдет со щек. – Я имею в виду, когда читала «Руководство», то думала, что знаю, чего следует ожидать. Но ошиблась.
– Кэтрин заставила себя спокойно улыбнуться, но знала, что лицо у нее все еще пылает. Ей почудилось или его взгляд действительно вдруг стал внимательным? Напряженным? Нет-нет, конечно, ей показалось. Она просто оговорилась. Такое часто бывает. Надо быстро сменить тему и перестать краснеть. Но не успела она еще ничего придумать, как Эндрю вдруг спросил:
– Ты, конечно, учитываешь, что от нашей связи может появиться ребенок?
Чувствуя облегчение, что он не обратил внимания на ее оговорку, Кэтрин ответила:
– Да, но тебе нечего опасаться. Я приняла меры, чтобы не забеременеть.
– Понятно. А если кто-нибудь узнает, что мы с тобой любовники?
– Это возможно. Но согласись, риск минимальный. Ведь ты живешь в Лондоне и через неделю вернешься домой.
– Иными словами, ты не боишься разоблачения, потому что это всего лишь временная связь?
– Да. – По каким-то причинам, которые Кэтрин не желала обдумывать, слово показалось ей очень неблагозвучным.
Воцарилось молчание. Кэтрин затаила дыхание. Затем Эндрю кивнул в знак согласия, но почему-то Кэтрин вдруг почувствовала себя обиженной, что он не стал спорить, даже не предложил какую-то возможность продолжить их связь после своего недельного визита. Скорее всего они не смогли бы, не захотели, но все же...
Эндрю запустил пальцы в волосы Кэтрин. По всему ее телу опять пробежала сладкая дрожь, а посторонние мысли сразу вылетели из головы.
– Твои волосы, твоя кожа, – негромко проговорил он, – они такие мягкие. Я должен сделать тебе одно признание, Кэтрин.
Ее сердце дрогнуло от мрачного тона Эндрю. Неужели он не хочет, чтобы их связь продлилась?
– Я слушаю.
– Я никогда не думал, что мне доведется коснуться тебя, и вот теперь... – Он положил ладони на ее грудь. В глазах Эндрю снова мелькнул шаловливый огонь. – Теперь же, когда я дотронулся, должен тебе признаться, что остановиться уже не могу.
Кэтрин даже перестала дышать, когда пальцы Эндрю сдавили ее сосок так, что ей стало чуть-чуть больно. Положив руку ему на бедро, она вплотную придвинулась к его губам и прошептала:
– Мой дорогой Эндрю, это самая хорошая новость из тех, что я когда-либо слышала.
Одинокая фигура в кресле у догорающего камина. Взгляд устремлен на невысокие языки пламени. Губы изгибаются в мрачной улыбке. Что ж, план составлен. Все готово.
Раздражает тиканье часов на каминной полке, напоминает, что время идет. «Я буду ждать. Добыча уже так близка! Я знаю, кто ты. Скоро, очень скоро несправедливость будет исправлена».
Мужчины – существа забывчивые, а потому современная женщина должна уметь произвести на своего джентльмена такое неизгладимое впечатление, чтобы он никогда не смог до конца изгнать ее образ из своей души. Наилучший способ достичь подобного результата – сделать нечто очаровательно капризное, о чем будет знать он один и никто больше. Если мужчина считает, что в ближайшем будущем его ждет интимное свидание, он не станет думать о других возможностях.
Чарлз Брайтмор. Руководство для леди по достижению личного счастья и полного удовлетворения.
На следующее утро Эндрю готовился выйти из своей комнаты. В голове его звенело лишь одно слово: Кэтрин!
Четыре часа назад он поцеловал ее последним долгим поцелуем, а если точнее – четыре часа и одиннадцать минут назад. Они расстались у дверей ее спальни.
